Судьба:
Прежде чем мы осветим события, произошедшие дальше, пройдем по улице Сент-Антуан и немного посмотрим...

Надо сказать, что Сент-Антуанские ворота представляли собою что-то вроде каменного свода, напоминающего арку ворот Сен-Дени или Сент-Мартенских ворот Парижа.

С левой стороны к ним подходили какие-то постройки, неподалеку от которых находилась Бастилия, справа же до Бретонского дворца тянулся длинный, мрачный и грязный пустырь.

В дневное время здесь еще можно было встретить прохожего, но с наступлением темноты всякое движение здесь затихало, а случайные пешеходы старались быстрее пройти через это место и как можно ближе к часовому, который хотя бы смог позвать на помощь или отпугнуть грабителя... Ведь улицы с наступлением ночи превращались в воровские притоны, а ночные дозоры были тогда редкостью.

Естественно, что в зимние ночи прохожие были еще более осмотрительными, чем в летние.

Вернемся же к нашим событиям. Эта ночь, в которую очень скоро случатся разные неожиданные события, выдалась на редкость морозной и темной, ибо небо заволокло тучами, а ни один фонарь не освещал эту часть старого Парижа. Ночь эта началась сильным морозом, а окончиться должна была обильным снегопадом. Само собой, что вряд ли кто осмеливался бы ступить в это предместье, которого избегали, как было уже сказано, запоздалые путники.

Но опытный глаз мог бы заметить в углу, образуемом стеной Турнельского дворца (кстати, это был тот уголок, о котором Сен-Люк предупреждал Бюсси) четыре подозрительных тени, которые время от времени шевелились, стараясь сохранить тепло тел, и о чем-то переговаривались шепотом. Но их разговор представляет для нас особый интерес, потому мы тихонько подойдем и послушаем...

Место - Улица Сент-Антуан
Участвуют - Луи де Можирон, Гаспар де Шомберг, Жак де Келюс, Герцог д'Эпернон, Граф де Бюсси, Франсуа Анжуйский, Орильи

Луи де Можирон: Миньоны.

Общая комната миньонов ---------------------------->

- Клянусь честью, - пробурчала одна из теней, которой был маркиз де Можирон, - этот бешенный Бюсси верно нам накаркал. Ведь ночка-то такая противная! Она заставляет меня вспомнить одну из тех ночей в Варшаве, когда король Генрих был польским королем...

Можирон, помолчав, плотнее закутался в плащ и, переступив с ноги на ногу, добавил, не обращаясь ни к кому и стуча зубами: - Если так будет дальше, то пророчество Бюсси сбудется - у нас потрескается вся кожа!

Граф де Бюсси:

По дороге Бюсси напряжённо думал, судорожно сжимая в руке эфес своей шпаги, и вспоминал указания, данные Келюсом на свадебном балу: коли, дойдя до конца улицы Сент-Антуан, Вам удастся без всяких происшествий миновать Турнельский дворец...

Погрузившись в размышления, граф не успел заметить, как очертания упомянутого миньоном Турнельского дворца показались в двадцати шагах от него.

Гаспар де Шомберг: Луи де Можирон, миньоны

Здоровяк Шомберг, который пару часов назад на свадьбе успел приговорить несколько бокалов анжуйского, переминался с ноги на ногу за спиной Можирона, но не от холода, а от нетерпения - ожидание жертвы и нытье друга начинало жутко раздражать вспыльчивую натуру немца.

- Прекрати, Можирон! Что это ты расхныкался, как баба? Конечно, сейчас не жарко, но закутайся поплотней в плащ, засунь поглубже руки в карманы, и ты перестанешь зябнуть.

Жак де Келюс: Миньоны

Чёрт возьми, погода действительно мерзкая и ужасно не подходящая для охоты, но ничего, нам еще представится возможность отогреться.

Келюс старался не показывать товарищам, что он тоже замёрз, поэтому решил их несколько подбодрить:

- Ничего-ничего, я полагаю, что лучшего места для засады не найти, - но досада по поводу жуткой погоды взяла верх, и молодой граф тоже начал жаловаться: - а у меня руки мерзнут. Могу пари держать – пальцы уже отмерзли.

Герцог д'Эпернон: Луи де Можирон, Жак де Келюс, Гаспар де Шомберг

Угораздило же их затеять охоту при такой мерзкой погоде! Можирон прав, это действительно может пагубно отразиться на нашей коже, еще и руки замёрзли... Поскорее бы Бюсси показался, иначе мы вконец замёрзнем, и король вместо своих друзей получит ледяные фигурки, в виде которых мы не будем особо привлекательны. И с чего они взяли, что Бюсси пройдёт здесь?

Желания превратить свои мысли в поток слов у Ногарэ не было, ему казалось, что на таком холоде слова замёрзнут, но всё-таки герцог решил присоединиться к негодующим друзьям и заодно попрекнуть Шомберга, который наверняка радовался, что, в отличие от своих друзей, он привык к холоду:

- Легко тебе говорить, Шомберг, сразу видно, что ты немец и сызмальства приучен к холоду. А вот у меня из губ кровь сочится, а на усах сосульки растут.

Луи де Можирон: Миньоны, герцог Анжуйский.

Можирон, постукивая зубами от холода, сделал пару коротких шагов, пытаясь согреться. Он слушал жалобы друзей, и в нем поднималось глухое раздражение.

"Вот бы встретиться с этим анжуйцем и проучить его как следует! Сполна ему дать за все насмешки, а заодно и блеснуть парочкой новых шпажных приемов, которые накануне показывал Его Величество, любивший пофехтовать на досуге со своими друзьями..."

Однако мороз и холод, больно обжегший лицо, оторвал маркиза от сладостных мечтаний. Луи вновь прошелся туда-сюда и проговорил, пытаясь поддержать остальных:

- Не жалуйтесь, не стоните, не хнычьте, смерть Христова! Я уверен - еще минута и нам всем будет жарко!!!

Внимательно вглядываясь при этих словах в ночную темень, маркиз заметил две тени, осторожно пробиравшиеся по улице и остановившиеся возле одного из маленьких домишек. Он толкнул локтем Келюса: - Погляди-ка, Жак. Это может быть он!

Жак де Келюс: Миньоны, герцог Анжуйский

- Да услышит тебя Господь, Можирон! Хотя, судя по всему, он тебя всё-таки услышал.

Обратив внимание на тени, которые указал Можирон, Келюс пытался всмотреться в них, надеясь увидеть хоть что-то, что поможет ему узнать в незнакомце Бюсси, однако твердой уверенности в этом не было, да и теней было две, а не одна, что несколько разочаровало графа, который всё же ответил маркизу:

- По-моему это не он.

Франсуа Анжуйский: Герцог Анжуйский в сопровождении своего верного Орильи решил наведаться к загадочному дому на улице Сент-Антуан. Он уже давно планировал прийти сюда, но ему надо было сделать всё инкогнито. Если бы принца крови увидели у дома такой красотки, то могли бы пойти абсолютно не нужные герцогу сплетни о какой-нибудь любовнице. На улице было очень темно, и Франсуа навряд ли мог кто-то заметить. Под покровом ночи он и его спутник дошли до нужного дома и остановились перед одной из дверей.

Должно быть, это она, - подумал Франциск. Прежде чем что-то сказать Орильи, принц принялся осмотриваться по сторонам, чтобы убедиться, что улица безлюдна и из окон никто не выглядывает.

Гаспар де Шомберг: Миньоны

Нытье Келюса все больше подстегивало Шомберга на колкости. Наклонив голову, Шомберг хохотнул над самым ухом Жака:

- Бедненький Келюс, что же ты не захватил с собой муфту твоей маменьки?
Несчастный д`Эпернон! - обратился Шомберг к поникшему Ногарэ, - ну что ты всё причитаешь? Думаешь, мороз уменьшится? - Шомберг снова было собирался громогласно захохотать, но тут Можирон указал на две тени, приближающиеся к месту их укрытия. Гаспар стал всматриваться в темноту. Уж очень ему хотелось, чтобы одна из этих теней принадлежала "кабану"...

- А если это все-таки он? В таком случае, господа, чего мы ждем? Вперед! - схватившись за шпагу, Шомберг с готовностью собрался ринуться в атаку.

Луи де Можирон: Миньоны

- А кто же ещё, если не он? - тихо ответил маркиз, который искренне надеялся, что мёрзли они (кроме Шомберга, разумеется, ведь тому было хоть бы что) всё-таки не напрасно и теперь наконец удастся отогреться, поработав шпагой, - правда, с ним ещё кто-то, но это может быть лакей или кто-то из анжуйцев. Так давай проверим.

Теперь, из желания согреться, он был даже готов поддержать Шомберга и ринуться вперёд, хотя до того обижался на грубые шуточки немца, однако ждал, что скажет Келюс.

Герцог д'Эпернон: Д'Эпернон также вглядывался в две тени у домишки, однако сомневался, что кто-то из этих двоих может оказаться Бюсси, и мысленно проклинал друзей за то, что они разлучили его с мадемуазель де Вилуаз и мадемуазель де Рибейрак и потащили с собой, а ведь он может в такой холод простудиться... А если ещё окажется, что они все зря притащились сюда и Бюсси не придёт? Да, Шомберг и Можирон думают, что этот анжуец - одна из двух теней, но можно ли быть уверенным в этом?

- Минуточку, - возразил он друзьям, - почему вы считаете, что это именно Бюсси с приятелем или слугой? Стоит ли потрошить, к примеру, добрых буржуа или честную повитуху?

Жак де Келюс: Миньоны, Франсуа Анжуйский, Орильи

Слушая предположения друзей по поводу того, является ли один из этих незнакомцев их дичью, Келюс внимательно наблюдал за действиями этой парочки неизвестных, и при этом в своих мыслях он обдумывал, как же им стоит поступить.

Интересная ситуация получается: вместо одного лишь Бюсси мы имеем двух неизвестных нам людей. С одной стороны, они пришли не по той дороге, которую я посоветовал выбрать Бюсси, ведь даже если бы на этой дороге потомка Клермонов поджидал сам дьявол, он всё равно пошел бы по ней! Но вдруг он решил нас надуть? В любом случае ждать чего-либо уже бессмысленно.

Мысленно согласившись с тем, что уже пора вылезать из своей засады, а не мёрзнуть понапрасну, Келюс обратился к своим друзьям:

- Довольно ждать, господа. Мы атакуем их прямо сейчас. Смерть ему!

Судьба: Франсуа Анжуйский, миньоны.

Спутник принца - его лютнист и наперсник Орильи, бессменный сопровождающий в подобного рода делах, настороженно оглядываясь по сторонам, уже вложил ключ, который он держал в руке, в замочную скважину и даже повернул его. Звук, последовавший за сим, позволил убедиться, что дверь открылась и ночных путешественников ждут новые волнующие приключения. Орильи вытащил ключ из замка и, положив его в карман, только повернулся к своему господину, чтобы сказать, что можно идти, как от стены Турнельского дворца отделилась какая-то группа людей и с криком "Смерть ему!" бросилась на них. Уже нащупав эфес своей шпаги, лютнист вздохнул и с ноткой испуга в голосе тихо заметил герцогу:

- Монсеньер, я же говорил Вам, что эта дама - такая красотка! И потому не охраняться она не может, вероятно, ревнивый муж на всякий случай сидит в засаде...

Франсуа Анжуйский: Судьба

Герцог наблюдал за тем, как его слуга вставляет ключ в замочную скважину. Принца изрядно раздражала столь длинная операция. Конечно, в такой темноте нельзя было разглядеть даж собственного носа, не говоря уже о ключе.

- Ну что за пустяки, Орильи, я...

Договорить свою мысль принц не успел. Его прервали чьи-то крики. Герцог торопливо обернулся, прямо на них с воплем: "Смерть ему!" - надвигались неизвестные. Принц в ужасе отпрянул, не зная, что ему делать.

Похоже, Орильи был прав! Но что это... мне кажется, я узнаю этот голос! Может быть, охотятся и не за нами, подождём, пока эти неизвестные подойдут поближе.

Герцог со смесью страха и любопытства смотрел на надвигающиеся на них силуэты.

Герцог д'Эпернон: Франсуа Анжуйский, Орильи, миньоны

Д'Эпернона невольно захватил тот же порыв, что и его друзей, поэтому молодой герцог, забыв свои опасения, вместе с другими фаворитами побежал туда, где остановились две фигуры. Однако те двое внезапно вошли в пятно света от фонаря, и Ногарэ ахнул, узнав их - настолько он был ошеломлён. Ведь оказалось, что перед миньонами предстали не Бюсси со слугой, а герцог Анжуйский в сопровождении своего лютниста. Жан-Луи не знал, как выйти из создавшегося положения. Он растеряно посмотрел на друзей.

Жак де Келюс: Миньоны, Франсуа Анжуйский

Келюс и другие миньоны довольно быстро преодолели то небольшое расстояние, которое находилось между ними и двумя неизвестными. В своих мыслях молодой граф ликовал, его невольно охватило осознание того, что он и его друзья не зря сидели в засаде в эту премерзкую погоду, что все оскорбления, которые Бюсси и его друзья нанесли ему, будут отданы сполна, если одним из этих неизвестных являлся Бюсси. Однако судьбе было угодно свести миньонов и благородного потомка Клермонов потом. Сейчас же, разглядев лица неизвестных, Келюс и его друзья замерли, а у графа де Леви от неожиданности даже приоткрылся рот, ведь перед ним стоял ни кто иной, как герцог Анжуйский, брат короля, и Орильи, его лютнист. В глазах миньона потемнело, и он отшатнулся, бессильно опустив руки. Единственное, что Келюс смог сказать, была фраза:

- Герцог Анжуйский!

Гаспар де Шомберг: Миньоны, Франсуа Анжуйский

Подхваченный общим восторженным настроением, Шомберг вылетел пулей из укрытия, направив свою шпагу в сторону предполагаемого противника. С губ уже готовы были сорваться ликующие слова, призывающие к атаке, как вдруг до его сознания дошла безрадостная мысль, что произошла ошибка. Эта мысль огнём опалила нетерпеливого немца, потому что в первую минуту он подумал только о том, что они прождали напрасно столько времени, и неизвестно, согласятся ли его замерзшие друзья опять отправиться в засаду. Но потом, вслушавшись в слова друга и всмотревшись в лицо незнакомца, Шомберг потерял дар речи, только в мыслях у него беспощадно кружило это имя, настолько поразительное и неожиданное, что против воли вызывало сомнение и недоверие.

Герцог Анжуйский! Чёрт побери, вот это мы влипли...

Луи де Можирон: Миньоны, Франсуа Анжуйский, Орильи

Если вначале Можирон страдал от холода, то, когда друзья добежали до двух людей, стоявших у одного из домов, и поняли, кто это, маркизу стало жарко, вернее, он готов был от стыда сгореть.

Это ж надо было так ошибиться! Да и откуда взялся принц? Что они с Орильи делают на улице в такой час?

На эти вопросы пока не было ответа. Впрочем, друг короля вряд ли попытался бы их задать сейчас, уж очень был он ошеломлён увиденным. К тому же неизвестно было, что же подумает Его Высочество обо всём этом и появится ли Бюсси. А вдруг этот наглец просто-напросто посмеялся над всеми любимцами Его Величества?

Франсуа Анжуйский: Франсуа с интересом наблюдал за королевскими фаворитами, чей пыл остыл во мгновение ока.

"Забавно! Кого же они здесь подкарауливали?"

- Итак, господин де Келюс, - начал принц, - Вы, кажется, собирались напасть на принца крови, я правильно Вас понял?

Конечно, Франсуа ни на секунду не переставал бояться, ведь от любимчиков его брата можно ожидать всего. Эти негодяи настолько преданы своему королю, что по его приказу готовы убить даже наследного принца, а Генрих вполне мог отдать такой приказ. С другой стороны, на лицах молодых людей можно было без труда заметить удивление. Это означало, что не герцога они поджидали.

"Королевские миньоны могут нападать только из-за угла и только все вместе. В одиночку они могут испортить свой наряд, напоровшись на чью-нибудь шпагу"

Жак де Келюс: Миньоны, Франсуа Анжуйский

Вопрос герцога, адресованный молодому графу, окончательно убедил его в том, что перед миньонами находится ни кто иной, как герцог Анжуйский, а сзади стоял его лютнист Орильи.

Значит, это всё-таки герцог Анжуйский... Как мы могли так ошибиться? Да и кто мог знать, что нашему принцу крови захочется прогуляться по ночным улицам Парижа. Даже Орильи с собой прихватил, чтобы не было так скучно. Надо постараться исправить это глупое положение, ибо мне не хочется, чтобы король узнал об этом...

Поскольку на то, чтобы придумать выход из ситуации, нужно время, Келюс обратился к своим друзьям:

- Господа, герцог Анжуйский, - после этого миньон и его друзья поклонились герцогу в знак своего почтения, причем во время поклона графу было интересно узнать, что скажут герцогу д`Эпернон, Можирон или же Шомберг.

Судьба: Миньоны, Франсуа Анжуйский.

Орильи напряженно наблюдал за разыгравшейся сценой между королевскими любимцами и его господином. Лютнисту все происходящее было не совсем по душе, а потому он уже готовился выдернуть шпагу из ножен. Но, судя по всему, особой опасности не предполагалось, ибо миньоны, на удивление, узнали принца. Орильи же в это время выпрямился и, презрительно поморщившись, подумал: "Надо уходить отсюда и поскорее!" Затем он негромко кашлянул, желая как-то подать знак своему господину и мысленно умоляя его о том, чтобы он предпринял какие-то действия - или уход, или наказание этих четырех наглецов.

Луи де Можирон: Миньоны, Франсуа Анжуйский, Орильи

Можирон чувствовал себя круглым дураком, особенно после того как принц, глядя на него и его друзей с каким-то особым интересом, усмехнувшись, поинтересовался, действительно ли они охотились на него. Маркиз посмотрел на Келюса, но тот, видимо, тоже не знал, как себя вести, и лишь произнёс: "Господа, герцог Анжуйский".

По этой причине у Луи вырвалось лишь:

- Монсеньор герцог Анжуйский!

После молодой человек отвесил принцу крови почтительный поклон. На Орильи он не стал обращать особого внимания.

Герцог д'Эпернон: Миньоны, Орильи, Франсуа Анжуйский

Надо что-то придумать... Нужно как-то выйти из положения, - лихорадочно думал герцог д'Эпернон, едва не сгорая от стыда и втайне радуясь, что на улице темно, так что, если он и покраснеет, этого не будет заметно. Как и Жак де Леви, Ногарэ размышлял, как бы объяснить, зачем они едва не убили принца крови. Открыть, что жертвой на самом деле должен был стать Бюсси, никак нельзя. Но что тогда сказать? Поклонившись Его Высочеству, как и другие королевские фавориты, Жан-Луи не нашёл ничего лучше, как сказать:

- Монсеньор, простите нас, это была всего лишь шутка.

Гаспар де Шомберг: Миньоны, Орильи, Франсуа Анжуйский

Чёрт побери... вот так штука... Но какого дьявола здесь делает принц?

Шомберг поклонился принцу крови и тоже не нашёл ничего лучшего, как извиниться за это недоразумение вслед за другом.

- Да, Ваше Высочество, это была только шутка, и она предназначалась отнюдь не Вашему Высочеству.

Франсуа Анжуйский: Миньоны

Проклятье, появление королевских любимчиков сорвало все мои планы. Теперь придётся уходить. Ни за что не поверю, что они в самом деле решили шутить. Наверное, поджидают здесь кого-нибудь, чтобы учинить расправу.

Франсуа окинул печальным взглядом дверь, за которой, должно быть, скрывалась девушка, которую он любил. Как же он был близок к разгадке! Придётся вернуться сюда потом. Затем принц обратился к притихшим миньонам:

- Допустим, господа, я поверил, что это в самом деле шутка и она в самом деле предназначалась не мне, как утверждает господин де Шомберг, но я советую вам впредь быть более осторожными. Кто знает, может, в следующий раз ошибка будет стоить вам жизни.

Франциску очень хотелось как-нибудь наказать миньонов, в особенности графа де Келюса, который с особым рвением кинулся на принца, воинственно размахивая шпагой. Но ситуация была неподходящая. Никто не должен был видеть Анжу на этой улице в такой час, но это условие не было исполнено. Главной целью принца было как можно скорее избавить себя от общества этих противных фаворитов.

Надеюсь, они никому не расскажут о том, что видели меня, - молился Франсуа.

Судьба: Франсуа Анжуйский, миньоны

Глупо... глупо и забавно выглядели королевские миньоны перед монсеньером, словно провинившиеся школьники! Услышав робкие и смущенные их ответы принцу, музыкант едва не расхохотался, но сдержал себя и только отпустил эфес шпаги. В этот момент Орильи готов был поклясться, что, если бы не темнота, то он бы заметил, как эти изнеженные мальчики изменились в лице, что вряд ли были способны скрыть белила и пудра. Но лютнисту вскоре наскучило наблюдать, и потому он, легонько подтолкнув герцога, тихо прошептал:

- Монсеньер, эти воробушки недостойны Вашего внимания... Пойдемте отсюда, все равно нам сегодня не достичь желаемого.

Франсуа Анжуйский: Судьба

Гнев Франциска был настолько сильным, что какое-то время принц стоял и был не в состоянии сказать что-либо. Наконец до него дошёл смысл слов, сказанных его слугой.

- Да, друг мой, ты прав, нам пора уходить. Мы и так тут задержались дольше, чем планировали. И всё по милости этих господ, - герцог кивнул в сторону королевских фаворитов и смерил их высокомерным взглядом.

Вот почему они решили "пошутить" именно сегодня и именно здесь? Я был так близок к разгадке. Девушку могли спугнуть их дикие крики! Возможно, завтра я никого не найду за этой дверью, - с досадой думал Франсуа, удаляясь от загадочной двери.

Жак де Келюс: Миньоны

Распрощавшись с герцогом Анжуйским низкими поклонами, Келюс и его друзья вернулись к своему укрытию, из которого они вновь принялись выглядывать Бюсси. Конечно сначала фавориты короля выразили своё негодование и досаду по поводу того, что тот, кого они приняли за Бюсси, оказался принцем крови, и втайне понадеялись, что герцог не доложит королю о случившемся.

А вдруг герцог Анжуйский решит пожаловаться королю об этом? Хотя в таком случае ему придётся объяснять, что он делал на улице Сент-Антуан в такое время. Что ж, думаю, нам ничего не грозит со стороны монсеньора.

Представив, как герцог пытается подобрать объяснение перед королём, Келюс невольно улыбнулся: до того нелепо выглядела бы эта ситуация, ведь слухи были бы неизбежны... Однако мысли молодого графа прервал цокот копыт. Повнимательнее вглядевшись в сторону, откуда доносился звук, миньон заметил всадника, который неторопливо пересекал улицу. Решив, что это точно Бюсси, Жак де Леви обратился к своим друзьям:

- А вот на этот раз он.

Луи де Можирон: Миньоны

Когда герцог Анжуйский и его лютнист удалились, Можирон вздохнул с облегчением. Правда, принц мог попытаться пожаловаться на него и его друзей королю, но тогда у молодого маркиза оставался козырь: он мог сообщить, что Его Высочество неизвестно что делает ночью на тёмной улочке... От этих мыслей миньона отвлекли слова Келюса, заставив прислушаться к цокоту копыт и повернуться в ту сторону, откуда выехал одинокий всадник. Однако в отличие от Жака де Леви Луи был после их ошибки не так уверен в том, что этот всадник - в самом деле объект их охоты. Поэтому он спросил недоверчиво:

- Послушай, Келюс, ты и впрямь считаешь, что это Бюсси?

При этом юный фаворит бросил взгляд на Шомберга и Ногарэ, затем снова посмотрел на Келюса, ожидая его ответа.

Герцог д'Эпернон: Миньоны

Ногарэ, как и Можирон, позволил себе усомниться, что одинокий всадник, увиденный ими, и есть Бюсси.

- Да, правда, Келюс, почему ты так в этом уверен? В прошлый раз ты тоже утверждал, что это Бюсси, а в результате мы наткнулись на герцога Анжуйского! - тихо проворчал он, - к тому же этот всадник один, а с Бюсси должны быть друзья-анжуйцы, они вряд ли бросили бы его.

В глубине души Жан-Луи предпочёл бы, чтобы Бюсси, если это и вправду он, был один, ведь так проще с ним покончить без риска для себя. С другой стороны, он опасался, как бы вновь не попасть в неловкое положение.

Гаспар де Шомберг: Миньоны

Устав от безуспешного сидения в засаде, Шомберг был уже готов сорвать свой гнев на Келюсе, считая его виновным в этом дурацком происшествии, которое так некстати столкнуло их с принцем, как новые реплики друзей вселили в него надежду на то, что день всё-таки не прошёл даром и тот, кого ждали, наконец появился.

- Да нет, д`Эпернон, скорее всего, это он, кому же ещё! - по крайней мере, Шомберг хотел быть уверенным в том, что говорил.

Граф де Бюсси:

И действительно, по улице Сент-Антуан безмятежно ехал одинокий всадник. Это был граф де Бюсси, который неотступно следовал по пути, указанному Келюсом. Предостережения Сен-Люка на балу заронили в душу молодого человека вполне понятную тревогу, но всё же он предпочёл расстаться со своими тремя друзьями и отправиться на дуэль в одиночку. В этой беззаботности проявилось присущее Бюсси удальство, которое он так ценил в себе сам. К тому же граф считал, что, может быть, Сен-Люк, никогда не принадлежавший к числу его друзей, проявил о нем заботу лишь потому, что сам попал в затруднительное положение. Быть может, его предупреждение было сделано с тайным намерением напугать Бюсси, вынудить его принять излишние меры предосторожности и поставить себя в дурацкое положение перед врагами, если и в самом деле найдутся такие смельчаки, которые отважатся его подкараулить. А для Луи де Клермона позор был страшнее любой опасности. Даже у своих недругов он прославился репутацией человека смелого до безрассудства и, стараясь поддерживать свою славу на тех вершинах, которых она достигла, шел на самые дерзостные выходки. Бюсси беспрепятственно проделал часть пути от улицы Гран-Огюстен до улицы Сент-Антуан. И вдруг его настороженный, острый и приученный к темноте глаз различил во мраке у стены смутные очертания человеческих фигур. Но даже будучи человеком поистине мужественным, имея бесстрашное сердце, Луи де Клермон, почуяв приближение опасности, напрягся до предела. Подъехав чуть ближе, Бюсси пересчитал чёрные тени. Два, три, четыре...

Хм, сдаётся мне, эти господа с должным почтением относятся к моей особе. Вот дьявол! Для одного человека дела тут выше головы... - хмыкнул граф, мысленно рассуждая сам с собой, - значит, благородный Сен-Люк меня не обманул... Что ж, если он даже первый проткнет мое брюхо в драке, всё равно я скажу ему: «Спасибо за предупреждение, приятель!»

Рассуждая сам с собой, Бюсси продолжал двигаться вперед: его правая рука спокойно лежала под плащом, а левой он расстегнул пряжку у плаща, готовясь отбить скорую атаку.

Луи де Можирон: Миньоны

- А может, всё-таки это не он, - произнёс Луи, вглядываясь в темноту и прислушиваясь, - ведь Бюсси мы оставили с Ливаро, д’Антрагэ и Рибейраком, они уж точно не позволили бы ему так рисковать и явились бы с ним. А если вы прислушаетесь повнимательнее, поймёте, что всадник-то только один. Значит, это может оказаться и не Бюсси.

Герцог д'Эпернон: Миньоны

– И все же это он, он, – сказал д’Эпернон, который тоже стал внимательнее всматриваться в ночную темноту и вслушиваться в каждый звук, – прислушайся, разве ты не распознаешь его звонкое «хм», вглядись хорошенько, кто еще умеет так гордо закидывать голову? Он едет один.

Да, теперь сомнения Ногарэ развеялись, и всё же он не собирался первым бросаться в бой, ожидая, пока это сделают Келюс или Шомберг.

Гаспар де Шомберг: Миньоны

- Друзья, это всё-таки ОН! - подытожил Шомберг, - так чего же нам ждать ещё?

Шомберг посмотрел на друзей и первым сделал движение в сторону врага, призывая остальных миньонов не терять времени.

Жак де Келюс: Миньоны

Решив про себя, что на этот раз неизвестный всадник точно ни кто иной, как граф де Бюсси, появления которого с таким нетерпением ожидает четвёрка миньонов, Келюс ответил друзьям:

- Вы плохо знаете Бюсси: он пойдет один, даже зная, что сам дьявол поджидает его в засаде. Так что в этот раз это точно он! За шпаги, господа, смерть ему! - ещё пару раз выкрикнув "Смерть ему!", граф де Леви вытащил шпагу из ножен и помчался перекрывать путь наезднику, Келюс еще до конца не был уверен, что это Бюсси, но надеялся, что в этот раз удача будет на их стороне и они сполна отплатят этому напыщенному и самоуверенному потомку Клермонов за все оскорбления, которые он им нанёс, и за то, что им так долго пришлось ждать его на холоде, и в придачу ко всему напасть на принца крови, и вместе эти случаи говорили о том, что если анжуец и выживет, то раны его будут достаточно глубоки, чтобы сомнения по поводу короля и его фаворитов были опровергнуты. Вслед за графом отправились и его друзья.

Граф де Бюсси: Миньоны

Бюсси как нельзя вовремя приготовился отбить атаку: буквально через минуту из-за тёмного угла около Турнельского дворца с криками "Смерть ему!" выскочила четвёрка миньонов, ринувшись навстречу графу. Но и сейчас, как и прежде, он применил свою излюбленную тактику и резким, но спокойным тоном произнёс:

– А, вот оно что, господа... Видно, нашего бедного Бюсси собираются заколоть. Так это он, тот дикий зверь, тот славный кабан, на которого вы собирались поохотиться? Что ж, прекрасно, господа, кабан ещё распорет брюхо кое-кому из вас, клянусь вам в этом. Вы же знаете, что я не трачу клятв попусту.

Гаспар де Шомберг: Миньоны, Граф де Бюсси

- Не очень-то вежливо с Вашей стороны, сударь разговаривать с нами, сидя на коне! - выкрикнул Шомберг. В порыве ярости и азарта, миньон бросил свой острый клинок в лошадь графа, после чего конь захрапел и стал падать, увлекая за собой всадника, однако де Бюсси успел спрыгнуть на землю. Теперь и остальные миньоны обнажили шпаги и приготовились к поединку.

Герцог д'Эпернон: Миньоны, граф де Бюсси

На этот раз Ногарэ сам был уверен в том, что именно Бюсси пожаловал на улицу Сент-Антуан, к тому же оставаясь в засаде молодой герцог рисковал заработать себе насморк или что-то ещё более неприятное, поэтому он счёл разумным обнажить шпагу и с криком "Смерть ему!" выбежать из укрытия вместе с друзьями. Тем более что, после того как всадник заговорил, ошибиться было уже невозможно. Бюсси, продолжая восседать на коне, попытался что-то съязвить по поводу охоты на него, но Шомберг заставил его спешиться, метнув тяжёлый нож в лошадь. Д'Эпернон увидел, как начал падать конь и как Бюсси всё же успел спрыгнуть на землю, чтобы не быть задавленным. От результата меткого броска Шомберга молодой человек рассмеялся. Да, похоже, сейчас всё и начнётся, - подумал затем Жан-Луи, обнажив ещё и дагу и приготовившись к бою. Он почти не сомневался, что вчетвером они прикончат Клермона, однако первым атаковать не собирался, ожидая, когда в бой вступит Келюс или Шомберг, чтобы присоединиться к кому-то из них.

Граф де Бюсси: Миньоны

При последних словах Шомберга его рука, затянутая в белый атлас, выскользнула из-под плаща и блеснула в лунном свете, как серебряная молния. Сначала Бюсси не понял смысла этого жеста, хотя и почуял в нем угрозу. Проигнорировав его, граф снова собирался ответить дерзостью на дерзость, но, вонзив шпоры в брюхо лошади, почувствовал, что она пошатнулась и словно осела под ним. Некое страшное оружие, перерезав скакательный сустав коня, крепко застряло в ране, и несчастное животное, глухо заржав, дернулось всем телом и упало на подогнувшиеся колени. Бюсси, как всегда готовый к любым неожиданностям, тут же выхватил шпагу и молниеносно соскочил на землю с разгневанным криком:

– А, негодяи! Это мой любимый конь! Вы мне за него дорого заплатите... В ярости Клермон ещё крепче сжал эфес шпаги, прижав её к туловищу, и приготовился атаковать вспыльчивого немца.

Луи де Можирон: Миньоны, граф де Бюсси

Можирон, услышав хмыкание, сам убедился, что Бюсси не обманул их ожиданий и направился прямиком в ловушку. Ну а голос его вряд ли можно было спутать с чьим-то ещё. Потому маркиз и ринулся туда же, куда и друзья, а после выходки Шомберга разразился диким хохотом, правда, оценив, что сам Бюсси не пострадал, быстро прекратил смеяться и приготовился к бою.

Гаспар де Шомберг: Миньоны, граф де Бюсси

Шомберг, не глядя на друзей, сам ринулся на врага, ярость затуманила его и без того смутную голову, со шпагой в руке, приближаясь к анжуйцу, миньон рассчитывал на свою природную силу, но при этом он неловко наткнулся на Бюсси и тут же отскочил от него, как ужаленный. Клинок шпаги поранил Шомберга в бедро, на минуту он остановился, справляясь с болью, но тут же, опьянённый ранением, как раненый зверь, снова кинулся на Бюсси.

Жак де Келюс: Миньоны, Граф де Бюсси

Увидев рану Шомберга, Келюс тут же сделал выпад, надеясь задеть потомка Клермонов, но Бюсси не зря славился своей ловкостью, так что удар был блокирован. Тоже самое произошло и с финтом Можирона, и атакой д`Эпернона, хотя Ногарэ не проявлял особой активности при атаке. После нескольких неудавшихся попыток задеть анжуйца, Келюса невольно стала посещать мысль о том, что возможно он не так хорош в фехтовании, или же Бюсси слишком хорош, или отважен, что не удосужился взять с собой Рибейрака, Ливаро или же Антрагэ. Однако от внимания графа де Леви не ускользнул тот факт, что Бюсси пятится назад. После того, как Бюсси сделал еще десяток выпадов в сторону миньонов, Келюс, старавшийся в этот момент предугадать действия противника, заметил, что тот на мгновение отвлёкся и взглянул себе под ноги. Решив воспользоваться моментом, Келюс сразу же сделал выпад , целясь в бок Бюсси. Поняв, что удар достиг своей цели, миньон радостно воскликнул:

– Попал!

Граф де Бюсси: Миньоны

Резкая боль в боку заставила Бюсси стиснуть зубы, чтобы не застонать. Не желая признаваться, что ранен, он собрал в кулак всю силу и со смехом в голосе произнёс:

– Как же – в плащ... Только трусы так попадают.

И, прыгнув вперед, Бюсси выбил из рук Келюса шпагу с такой силой, что она отлетела на десять шагов в сторону. Однако в этот момент на него с удвоенной яростью обрушились д'Эпернон и Можирон, и Бюсси не оставалось ничего другого, как отбить их атаку, так и не успев воспользоваться плодами своей победы над Келюсом. Пока Шомберг перевязал раненое бедро, Келюс подобрал свою шпагу, и Бюсси понял: сейчас он будет окружен, в его распоряжении остается не более минуты, если за эту минуту он не доберется до стены – он погиб. И Луи, отпрыгнув назад, положил расстояние в три шага между собой и своими противниками. Три шпаги устремилисьь ему вслед и уже почти догнали, но слишком поздно: Бюсси успел сделать еще один скачок и прислониться к стене. Тут он остановился, встречая с насмешливой улыбкой бурю ударов и проклятий, которые обрушились на его голову... Кто бы мог знать, чего сейчас стоила бесстрашному графу эта улыбка! Внезапно Бюсси почувствовал, что лоб его покрылся испариной, а в глазах помутилось. В боевом пылу он совсем позабыл о своей ране, и эти признаки близящегося обморока напомнили ему о ней.

Гаспар де Шомберг: Миньоны, Граф де Бюсси

Слекга оправившись от раны, Шомберг продолжал наступать на врага. Бюсси выбивал из строя то одного, то другого миньона, но на анжуйца сразу набрасывались остальные. Когда до Шомберга сковзь звон стали донесся радостный возглас Келюса : "– Попал!" , он не поверил своим ушам, настолько бесполезными оказывались все выпады миньонов, больно ловко увёртывался Бюсси от каждого из них. Несмотря на бахвальные слова анжуйца "– Как же – в плащ... Только трусы так попадают. ", было заметно, что всё-таки противник ранен: странная бледность, обморочное состояние и испарина на лбу выдавали истинное положение дела. Осталось последние усилие...ну, ещё чуть-чуть, и мы выполним волю короля, зверь уже почти не жилец..

Герцог д'Эпернон: Миньоны, граф де Бюсси

Не зря д'Эпернон избрал осторожную тактику: вскоре он увидел, как слишком торопливый Шомберг напоролся бедром на шпагу Клермона. Пусть ранение и не было серьёзным, однако Ногарэ подумал, что не хочет следовать примеру друга и портить свою кожу о чужие шпаги, поэтому начал атаку только совместно с Келюсом и Можироном, да и то не слишком активно, предоставляя друзьям право сделать всю работу самим. Все эти атаки были отбиты Бюсси, однако и Жан-Луи благодаря умелому отступлению не был ранен анжуйцем. Правда, и решимости драться с Бюсси неудачная атака ему не прибавила. Но тут судьба как будто проявила благосклонность к миньонам, и удар Жака де Леви достиг цели. Пусть анжуец притворился, что не ранен, и обезоружил Келюса, а Шомберг был занят перевязыванием бедра платком, д'Эпернон всё-таки набрался смелости и совместно с Можироном напал на Бюсси. Эта атака была отбита Клермоном, как и последующая, в которой участвовал и Келюс, подобравший свою шпагу. Однако, как и от других миньонов, от Ногарэ не укрылось, что Бюсси, отскочивший от противников и прижавшийся спиной к стене, побледнел и начал терять силы. Это значило, что ранение он получил не пустяковое и уж тем более не отделался только порченным плащом. Поэтому Жан-Луи, уже окончательно набравшись решимости и придерживаясь мнения, что ослабевший Бюсси ничего ему не сможет сделать, яростно атаковал его, используя шпагу и дагу.

Луи де Можирон: Миньоны, Граф де Бюсси

Можирон был, разумеется, храбрее трусоватого Ногарэ, да и в силу юного возраста жаждал решительных действий. Однако молодой человек отличался большей осторожностью, чем Шомберг, вынужденный перевязывать бедро после знакомства со шпагой Бюсси, поэтому начал атаку только совместно с Келюсом и д'Эперноном, а когда она не достигла цели, вовремя отступил, умело защищаясь. Некоторое время Можирона преследовала неудача, ибо он не мог достать Бюсси, даже используя в атаке финт. Но через некоторое время ситуация изменилась благодаря удачному выпаду Келюса. Пусть Клермон притворился, что не ранен, и даже отогнал от себя нападавших, обезоружив при этом Жака, от маркиза всё равно не укрылось, что через некоторое время анжуец, прислонившийся к стене, побледнел и, несмотря на улыбку на лице, чувствует себя не очень хорошо.

- Не знал, что ты так трепетно относишься к своему плащу, что готов упасть в обморок от дыры в нём! - со смехом выкрикнул Луи, после чего, скоординировав действия с Ногарэ, вновь бросился на Клермона. Молодой маркиз надеялся, что скоро им всем останется только сообщить королю об успехе.