- Да уж лучше не придумаешь! - откликнулся Ливаро и рассмеялся. Его позабавила латинская этимология фамилии главного ловчего, которую озвучил виконт. Но вдруг Жан невольно вернулся к своим воспоминаниям о господине де Монсоро, и ему стало вовсе не до смеха. Почему-то образ этого человека вызывал в душе барона необъяснимую тревогу, может, даже страх (а ведь Ливаро мало чего боялся). И не только от того, что произошло несколько месяцев назад, но и от предчувствия, что в будущем может произойти что-то нехорошее, и это что-то будет связано с графом де Монсоро.
Избавиться от наваждения барон смог лишь переведя взгляд на мадемуазель де Леви. Да, в присутствии Монсеньора он не мог долго любоваться Луизой, к тому же скоро должен был приехать король в сопровождении фаворитов, которые не должны видеть, какие взгляды бросает на сестру Келюса анжуец. Однако потом, когда все будут увлечены погоней за зверем, можно будет спокойно побеседовать с любимой девушкой. Нужно только набраться терпения и ждать. И, отвернувшись от юной фрейлины, Ливаро вновь повернулся к друзьям и переглянулся с ними, ожидая, что ещё они скажут о новом главном ловчем.

Барон де Ливаро, Граф де Бюсси

- Мышинная гора, - пояснил Антрагэ, - вот его этимология, по-латыни Mons soricis. Мой старик-аббат пояснил мне это нынче утром.

Затем Шарль повернулся к графу де Бюсси. - У него полно поместий около Анжера. Он богат, но не знатен. Кажется, он из худородного дворянства. - Он ненадолго замолчал. - А впрочем, он страстный охотник, у короля еще никогда не было столь хорошего главного ловчего.

- Кое-что знаю о нём и я, - откликнулся Ливаро. - Собственно не так уж и много, кроме того, что он - мой сосед по имению, и ещё кое-чего, но могу сказать одно: от того, что мне известно, мне почему-то не по себе, а ведь я отнюдь не трус. Да, открыто граф не совершил ни одного злодеяния, он довольно милостив к своим крестьянам, и всё же в той местности, которая до нынешнего дня имеет счастье ему принадлежать, его как огня боятся. И я мог убедиться, почему. Однажды, холодным ноябрьским вечером...
Тут барон сделал паузу, но через некоторое время всё же продолжил:
- Однажды, холодным ноябрьским вечером я возвращался от нашего с Антрагэ родственника и ехал Меридорским лесом, как вдруг до моих ушей донесся душераздирающий вопль, и мимо меня пробежал белый иноходец без всадника, пробежал и скрылся в чаще. Я дал шпоры коню, погнал его в ту сторону, где кричали, и в поздних вечерних сумерках, в конце длинной просеки, увидел всадника на вороном коне; он не скакал, а мчался, как вихрь. Снова раздался сдавленный крик, и я разглядел, что он держит перед собой женщину, брошенную поперек седла, и рукой зажимает ей рот. Со мной была моя охотничья аркебуза. Даже если нет охоты, она может пригодиться. Ты ведь знаешь – я довольно меткий стрелок; я прицелился и, клянусь честью, убил бы похитителя, но, на беду, проклятый фитиль потух, как раз когда я спустил курок. А дальше я постарался разузнать у встречного угольщика, кто этот господин на вороном коне, который умыкает женщин; угольщик мне ответил, что это господин де Монсоро.
Закончив свой рассказ, Жан посмотрел на друзей, ожидая, как они отреагируют на всё это. А перед глазами его вставала та же картина: похищенная женщина, которая отчаянно зовёт на помощь; граф де Монсоро, зажимающий ей рот; его конь, несущийся как вихрь... А он, барон де Ливаро, хочет спасти даму от похитителя, но Фортуна в этот момент была благосклонна отнюдь не к нему...

В день охоты д'Эпернон чувствовал себя лучше, чем накануне. И трудно было сказать, что послужило причиной тому - умелое лечение, проведенное королевскими лекарями; целебная мазь, вкусные булочки и сочные яблоки, которые в корзинке с запиской были присланы ему от таинственной незнакомки, оказавшейся потом не такой уж таинственной; отдых и здоровый сон; а может, и всё вместе. Немаловажным оказалось и то, что ранение на самом деле оказалось не настолько серьёзным, как думал юный миньон, а связки не были затронуты. Поэтому, несмотря на то что наложенные шов и повязка, да и боль, правда, уже не такая сильная, в запястье не позволяли ему так легко одеться и обуться для охоты, сесть в седло, да и спешиться Жан-Луи мог. И в конечном итоге он отправился в Венсен, желая поохотиться не только на диких зверей, но и на прекрасных дам, которых в Венсенском лесу должно было собраться достаточное количество. Но при этом надо было учитывать, что рана ещё не зажила, поэтому молодой герцог выбрал себе более-менее спокойного, не пугливого и не слишком горячего светло-серого коня, которым он мог управлять и одной правой рукой. На Ногарэ был бежево-коричневый охотничий костюм, а также тёплый плащ, тёплые же перчатки, берет и ботфорты, и всё это в тон костюму. При нём были шпага и дага, а также оружие, необходимое для охоты.
Подъехав к месту сбора вслед за королём, Келюсом и Можироном, д'Эпернон заметил, что на поляне собралось уже достаточное количество охотников. Среди них, к своему неудовольствию, он обнаружил принца Франсуа и его фаворитов. Особенно противно было лицезреть графа де Бюсси, на которого миньоны так неудачно поохотились. Поэтому Жан-Луи решил переключить внимание на что-то более приятное, а именно на прекрасных дам. Правда, среди них, увы, не было Марии де Вилуаз, но зато присутствовали другие придворные дамы и фрейлины из "летучего эскадрона", в том числе сестра графа де Келюса и мадемуазель де Рибейрак. Последняя блистала своим охотничьим нарядом и украшениями и привлекала внимание кавалеров. Легка и свободна, ты делаешь что угодно, - почему-то подумал Ногарэ, глядя на девушку, которую он не видел с тех пор, как покинул дворец Монморанси. Теперь его беспокоило, известно ли Адель о его ранении и что красивая, но капризная и своенравная сестра анжуйца думает по этому поводу. Но потом д'Эпернон решил, что, как только охота начнётся, он постарается улучить момент, чтобы побеседовать с мадемуазель де Рибейрак. После этого молодой герцог взглянул на нового главного ловчего и подумал, неужели нельзя было назначить на эту должность кого-нибудь посимпатичнее. Ну а про графа де Лаваль он подумал уже нечто иное - что тот уже устарел для охоты, и не только в силу возраста, но и из-за своих привычек, напоминавших о прошлом правлении. А ещё этот ужасный чёрный наряд! В общем, Ногарэ решил, что уж лучше он будет смотреть на прекрасных дам, по крайней мере, пока охота не начнётся.

Отредактировано Жан-Луи д'Эпернон (Вт, 9 Апр 2013 23:23:19)

Бриан де Монсоро всё сделал для того, чтобы охота прошла как надо и всё-же волнение, сумеет-ли он выполнить свои обязанности смешивалось в нём с обычным волнением испытываемом им перед каждой охотой. Мало что доставляло главному ловчему то-же наслаждение, что погоня за красивым оленем,но его новая должность вызывала сладостный трепет. Главный ловчий  считал что выглядит в своём камзоле как и положено дворянину его положения,внушительно и даже грозно. И так и должно быть, пусть его враги дрожат при одном его виде, даже просто имени. Все эти дворянчики, даже граф де Бюсси, прославленный храбрец и верный слуга принца, должны знать что он, де Монсоро несмотря на худородность равен им и по уму, и по другим своим достоинствам. Но потихоньку свежий воздух возымел своё действие выветривая из головы графа подобные мысли. свежий лесной воздух был чистым и каким-то нежным как и совсем лёгкий ветерок, а прекрасная погода обещала ясный и спокойный день.
Господь милостив ко мне сегодня, кажется проблем больше не предвидится, подумал главный ловчий подставляя с удовольствием лицо солнечным лучам, и нежному как ласка матери ветру. Он приблизился к государю, и не мог не признать что при ближайшем рассмотрении король выглядел сегодня  как и подобает королю Франции. Почтительно поклонившись Бриан де Монсоро протянул Генриху Третьему жезл.

Отредактировано Бриан де Монсоро (Сб, 6 Июл 2013 18:54:48)