Ролевая игра "Графиня де Монсоро"

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Пьер Ронсар

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

Пьер де Ронса́р (фр. Pierre de Ronsard; 11 сентября 1524, замок Ла-Поссоньер, Вандомуа — 27 декабря 1585, аббатство Сен-Ком, близ Тура) — знаменитый французский поэт XVI века. Возглавлял объединение «Плеяда», проповедовавшее обогащение национальной поэзии изучением греческой и римской литератур.

Биография

Ронсар родом из знатной семьи. Сын Луи де Ронсара, придворного Франциска I, участника битвы при Павии. Служил пажом у Франциска I, потом при шотландском дворе. C 1540 стал терять слух (возможно, вследствие перенесённого сифилиса). С 1542 сочинял стихи; первое стихотворение Ронсара опубликовано в 1547. Получил гуманистическое образование в Париже; изучал философию и древние языки под руководством Жана Дора. В 1549 разработал — совместно с дю Белле и Баифом — план обширной поэтической реформы, изложенный в «Защите и прославлении французского языка» дю Белле. С 1554 придворный поэт Генриха II. После кончины Карла IX (1574) впал в немилость и окончательно отошёл от двора.

Творчество

Основные произведения

«Оды» (1550) были первым практическим применением доктрины Ронсара. Они встречены были ликованием. Среди других сочинений: «Любовные стихи» и «Оды» (1552), «Гимны» (1555—1556), «Эклоги» и «Любовь к Марии» (1560), «Рассуждение о бедствиях нашего времени» (1562), «Краткое изложение поэтического искусства» (1565), незавершённая поэма «Франсиада» (1572).

Значение творчества

Ронсар окружен был при жизни такой же славой и почетом, как позднее — В. Гюго. В XVII в. Ронсар был осужден Буало в «Поэтическом искусстве» и с тех пор был совершенно не известен до начала XIX в., когда Сент-Бев романтики восстановили славу его лирики. Ронсар — по преимуществу лирик. Условность разработанной им доктрины побуждала его сочинять искусственные «пиндаровские оды», в которых поэзия подавлена учёностью; но стих его в этой трудной школе приобрел большую гибкость. Отбросив антистрофу и эпод, Ронсар ввёл лирические формы высокой красоты и звучности. Он внёс во французскую поэзию бесконечное разнообразие поэтических размеров и создал гармонию стиха. Он не заимствовал у древности внешних форм, но был проникнут античным духом, сказавшимся во всём его творчестве. В его лирике заметна также значительная доля итальянского влияния. В его песнях и сонетах (около 600) петраркизм сочетается с чувственностью и нежной грустью, рисуя любовь, смерть, жизнь природы. В некоторых стихотворениях (например, «Mignonne, allons voir si la rose», «Nous vivons, ma Panias», «Quand Vous serez vieille») Ронсар — прямой предшественник лиризма XIX в. Великим поэтом Ронсар может быть назван прежде всего как созидатель богатой лирической формы, разнообразных новых размеров (ронсаровская строфа в 6 стихов aabccd и др.). Попытка Ронсара создать эпопею («Франсиада») оказалась неудачной.

2

Амадису Жамену

Три времени, Жамен, даны нам от рожденья:
Мы в прошлом, в будущем и в нынешнем живем.
День будущий, увы! Что знаешь ты о нем?
В догадках не блуждай, оставь предрассужденья.

Дней прошлых не зови: ушли, как сновиденья,
И мы умчавшихся вовеки не вернем.
Ты можешь обладать лишь настоящим днем,
Ты слабый властелин лишь одного мгновенья.

Итак, Жамен, лови, лови наставший день!
Он быстро промелькнет, неуловим, как тень,
Зови друзей на пир, чтоб кубки зазвучали!

Один лишь раз, мой друг, сегодня нам дано,
Так будем петь любовь, веселье и вино,
Чтоб отогнать войну, и время, и печали.

****

На выбор своей гробницы

Вам я шлю эти строки,
Вы, пещеры, потоки,
Ты, спадающий с круч
Горный ключ.

Вольным пажитям, нивам,
Рощам, речкам ленивым, -
Шлю бродяге ручью
Песнь мою.

Если, жизнь обрывая,
Скроет ночь гробовая
Солнце ясного дня
От меня,

Пусть не мрамор унылый
Вознесут над могилой,
Не в порфир облекут
Мой приют.

Пусть, мой холм овевая,
Ель шумит вековая, -
Долго будет она
Зелена.

Моим прахом вскормленный,
Цепкий плющ, как влюбленный,
Пусть могильный мой свод
Обовьет.

Пьяным соком богатый,
Виноград узловатый
Ляжет сенью сквозной
Надо мной.

Чтобы в день поминальный,
Как на праздник прощальный,
Шел пастух и сюда
Вел стада.

Чтобы в скорбном молчанье
Совершил он закланье,
Поднял полный бокал
И сказал:

"Здесь, во славе нетленной,
Спит под сенью священной
Тот, чьи песни поет
Весь народ.

Не прельщался он вздорной
Суетою придворной
И вельможных похвал
Не искал.

Не заваривал в келье
Приворотное зелье,
Не был с древним знаком
Волшебством.

Но камены недаром
Петь любили с Ронсаром
В хороводном кругу
На лугу.

Дал он лире певучей
Много новых созвучий,
Отчий край возвышал,
Украшал.

Боги, манной обильной
Холм осыпьте могильный,
Ты росой его, май,
Омывай,

Чтобы спал, огражденный
Рощей, речкой студеной,
Свежей влагой, листвой
Вековой.

Чтоб к нему мы сходились
И, как Пану, молились,
Помня лиры его
Торжество".

Так, меня воспевая,
Кровь тельца проливая,
Холм обрызжут кругом
Молоком.

Я же, призрак туманный,
Буду, миртом венчанный,
Длить в блаженном краю
Жизнь мою -

В дивном царстве покоя,
Где ни стужи, ни зноя,
Где не губит война
Племена.

Там, под сенью лесною,
Вечно веет весною,
Дышит грудь глубоко
И легко.

Там зефиры спокойны,
Мирты горды и стройны,
Вечно свежи листы
И цветы.

Там не ведают страсти
Угнетать ради власти,
Убивать, веселя
Короля.

Братским преданный узам,
Мертвый служит лишь музам,
Тем, которым служил,
Когда жил.

Там услышу, бледнея,
Гневный голос Алкея,
Сафо сладостных од
Плавный ход.

О, как счастлив живущий
Под блаженною кущей,
Собеседник певцам,
Мудрецам!

Только нежная лира
Гонит горести мира
И забвенье обид
Нам дарит.

3

Ода

Когда от шума бытия
В Вандомуа скрываюсь я, -
Бродя в смятении жестоком,
Тоской, раскаяньем томим,
Утесам жалуюсь глухим,
Лесам, пещерам и потокам.

Утес, ты в вечности возник,
Но твой недвижный, мертвый лик
Щадит тысячелетий ярость,
А молодость моя не ждет,
И каждый день и каждый год
Меня преображает старость.

О лес, ты с каждою зимой
Теряешь волос пышный свой,
Но год пройдет, весна вернется,
Вернется блеск твоей листвы,
А на моем челе, увы!
Задорный локон не завьется.

Пещеры, я любил ваш кров,
Тогда я духом был здоров,
Кипела бодрость в юном теле.
Теперь, окостенев, я стал
Недвижней камня ваших скал,
И силы в мышцах оскудели.

Поток, бежишь вперед, вперед,
Волна придет, волна уйдет,
Спешит без отдыха куда-то.
И я без отдыха весь век
И день и ночь стремлю свой бег
В страну, откуда нет возврата.

Судьбой мне краткий дан предел,
Но я б ни лесом не хотел,
Ни камнем вечным стать в пустыне:
Остановив крылатый час,
Я б не любил, не помнил вас,
Из-за кого я старюсь ныне.

****

Венера как-то по весне
Амура привела ко мне
(Я жил тогда анахоретом),
И вот что молвила она:
"Ронсар, возьмись-ка, старина,
Мальчишку вырастить поэтом".

Я взял ученика в свой дом,
Я рассказал ему о том,
Как бог Меркурий, первый в мире,
Придумал лиру, дал ей строй,
Как под Киленскою горой
Он первый стал играть на лире.

И про гобой я не забыл:
Как он Минервой создан был
И в море выброшен, постылый;
Как флейту сделал Пан старик,
Когда пред ним речной тростник
Расцвел из тела нимфы милой.

Я оживлял, как мог, рассказ,
Убогой мудрости запас
Я истощал, уча ребенка.
Но тот и слушать не хотел,
Лишь дерзко мне в глаза глядел
И надо мной смеялся звонко.

И так вскричал ой, наконец:
"Да ты осел, а не мудрец!
Великой дождался я чести:
Меня, меня учить он стал!
Я больше знаю, пусть я мал,
Чем ты с твоею школой вместе".

И, увидав, что я смущен,
Ласкаясь, улыбнулся он
И сам пустился тут в рассказы
Про мать свою и про отца,
Про их размолвки без конца
И про любовные проказы.

Он мне поведал свой устав,
Утехи, тысячи забав,
Приманки, шутки и обманы,
И муку смертных и богов,
И негу сладостных оков,
И сердца горестные раны.

Я слушал - и дивился им,
И песням изменил моим,
И позабыл мою камену,
Но я запомнил тот урок
И песню ту, что юный бог
Вложил мне в сердце, им в замену.

****

Природа каждому оружие дала:
Орлу - горбатый клюв и мощные крыла,
Быку - его рога, коню - его копыта,
У зайца - быстрый бег, гадюка ядовита,
Отравлен зуб ее. У рыбы - плавники,
И, наконец, у льва есть когти и клыки.
В мужчину мудрый ум она вселить умела,
Для женщин мудрости Природа не имела
И, исчерпав на нас могущество свое,
Дала им красоту - не меч и не копье.
Пред женской красотой мы все бессильны стали,
Она сильней богов, людей, огня и стали.

4

Гимн Франции

Извечно Грецию венчает грек хвалой,
Испанец храбрый горд испанскою землей,
Влюблен в Италию феррарец сладкогласный,
Но я, француз, пою о Франции прекрасной.
Для изобилия природой создана,
Все вожделенное сынам дает она.
В ее таилищах разнообразны руды,
Там золота найдешь нетронутые груды,
Металлов залежи, железо, серебро, -
Не счесть земли моей сокрытое добро.
Один металл идет на памятник герою,
Другой становится изогнутой трубою
Иль, обращенный в меч, когда настанет срок,
Надменному врагу преподает урок.
Пройди по городам: лучом светил небесных
Сияют нам глаза француженок прелестных.
В них слава Франции моей воплощена!
Там царственной руки сверкнет нам белизна,
Там - гордый мрамор плеч, кудрями обрамленных,
Там грудь мелькнет, кумир поэтов и влюбленных.
А красота ручьев, источников, озер,
Дубы, шумящие на склонах темных гор,
Два моря, что хранят, как два могучих брата,
Родную Францию с полудня и с заката!
И вы, ушедшие в зеленые леса,
Сатиры, фавны, Пан - пугливых нимф гроза,
И вы, рожденные для неги и прохлады,
Подруги светлых вод, причудницы наяды, -
Поэт, я отдаю вам сердца нежный пыл.
О, трижды счастлив тот, кто с вами дружен был,
Кто жадной скупости душой не предавался,
Кто блеска почестей пустых не добивался,
Но, книги полюбив, как лучший дар богов,
Мечтал, когда умрет, воскреснуть для веков!
А наши города, в которых мощь искусства
Воспитывает ум и восхищает чувства
И где безделие, ленивой скуки друг,
Не может усыпить ревнителя наук!
То мраморный дворец твои пленяет взоры,
То уходящие в лазурный свод соборы,
Где мудрый каменщик свой претворил устав,
В бесформенной скале их зорко угадав.
Все подчиняется руке искусства властной!
Я мог бы долго петь о Франции прекрасной.
Двумя Палладами любимая страна,
Рождает каждый век избранников она.
Средь них ученые, художники, поэты,
Чьи кудри лаврами нетленными одеты,
Вожди, чьей доблести бессмертье суждено:
Роланд и Шарлемань, Лотрек, Байард, Рено.
И ныне, первый бард, чьей рифмою свободной
Прославлен жребий твой на лире благородной,
Слагаю новый гимн я в честь родной земли,
Где равно счастливы народ и короли.

5

Моему ручью

Полдневным зноем утомленный,
Как я люблю, о мой ручей,
Припасть к твоей волне студеной,
Дышать прохладою твоей,

Покуда август бережливый
Спешит собрать дары земли,
И под серпами стонут нивы,
И чья-то песнь плывет вдали.

Неистощимо свеж и молод,
Ты будешь божеством всегда
Тому, кто пьет твой бодрый холод,
Кто близ тебя пасет стада.

И в полночь на твои поляны,
Смутив весельем их покой,
Все так же нимфы и сильваны
Сбегутся резвою толпой.
****

Мой боярышник лесной,
Ты весной
У реки расцвел студеной,
Будто сотней цепких рук
Весь вокруг
Виноградом оплетенный.

Корни полюбив твои,
Муравьи
Здесь живут гнездом веселым,
Твой обглодан ствол, но все ж
Ты даешь
В нем приют шумливым пчелам.

И в тени твоих ветвей
Соловей,
Чуть пригреет солнце мая,
Вместе с милой каждый год
Домик вьет,
Громко песни распевая.

Устлан мягко шерстью, мхом
Теплый дом,
Свитый парою прилежной.
Новый в нем растет певец,
Их птенец,
Рук моих питомец нежный.

Так живи, не увядай,
Расцветай, -
Да вовек ни гром небесный,
Ни гроза, ни дождь, ни град
Не сразят
Мой боярышник прелестный.

****

Прекрасной Флоре в дар - цветы,
Помоне - сладкие плоды,
Леса - дриадам и сатирам,
Цибеле - стройная сосна,
Наядам - зыбкая волна,
И шорох трепетный - Зефирам.

Церере - тучный колос нив,
Минерве - легкий лист олив,
Трава в апреле - юной Хлоре,
Лавр благородный - Фебу в дар,
Лишь Цитерее - томный жар
И сердца сладостное горе.

****

Ручью Беллери

О Беллери, ручей мой славный,
Прекрасен ты, как бог дубравный,
Когда, с сатирами в борьбе
Наполнив лес веселым эхом,
Не внемля страстной их мольбе,
Шалуньи нимфы с громким смехом,
Спасаясь, прячутся в тебе.

Ты божество родного края,
И твой поэт, благословляя,
Тебе приносит дар живой -
Смотри, козленок белоснежный!
Он видит первый полдень свой,
Но два рожка из шерсти нежной
Уже торчат над головой.

В тебя глядеть могу часами, -
Стихи теснятся в душу сами,
И шепчет в них твоя струя,
В них шелест ив твоих зеленых,
Чтоб слава скромного ручья
Жила в потомках отдаленных,
Как будет жить строфа моя.

Ты весь овеян тенью свежей,
Не сушит зной твоих прибрежий,
Твой темен лес, твой зелен луг,
И дышат негой и покоем
Стада, бродящие вокруг,
Пастух, сморенный летним зноем,
И вол, с утра влачивший плуг.

Прекрасный! будешь ты веками
Царем над всеми родниками,
И буду славить я всегда
Утес, откуда, истекая,
Струей обильной бьет вода
И с мерным шумом, не смолкая,
Спешит неведомо куда.
****

Веретено

Паллады верный друг, наперсник бессловесный,
Ступай, веретено, спеши к моей прелестной!
Когда соскучится, разлучена со мной,
Пусть сядет с прялкою на лесенке входной,
Запустит колесо, затянет песнь, другую,
Прядет - и гонит грусть, готовя нить тугую.
Прошу, веретено, ей другом верным будь,
Я не беру Мари с собою в дальний путь.
Ты в руки попадешь не девственнице праздной,
Что предана одной заботе неотвязной:
Пред зеркалом менять прическу без конца,
Румянясь и белясь для первого глупца, -
Нет, скромной девушке, что лишнего не скажет,
Весь день прядет иль шьет, клубок мотает, вяжет
С двумя сестренками, вставая на заре,
Зимой у очага, а летом во дворе.

Мое веретено, ты родом из Вандома,
Там люди хвастают, что лень им незнакома,
Но верь, тебя в Анжу полюбят, как нигде.
Не будешь тосковать, качаясь на гвозде.
Нет, алое сукно из этой шерсти нежной
Она в недолгий срок соткет рукой прилежной;
Так мягко, так легко расстелется оно,
Что в праздник сам король наденет то сукно.
Идем же, встречено ты будешь, как родное,
Веретено, с концов тщедушное, худое.
Но станом круглое, с приятной полнотой,
Кругом обвитое тесемкой золотой
Друг шерсти, ткани друг, отрада в час разлуки,
Певун и домосед, гонитель зимней скуки,
Спешим, в Бургейле ждут с зари и до зари.
О, как зардеется от радости Мари!
Ведь даже малый дар, залог любви нетленной,
Ценней, чем все венцы и скипетры вселенной.