-  Не к добру,- подумала Маргарита, когда Шарлотта де Сов передала ей распоряжение матери явиться в её покои. Без особого желания и не особо торопясь принцесса оценивающе взглянула в зеркало прежде, чем отправиться к вдовствующей королеве за новостями.  Проведя пальцами по упругой груди, дерзко вздымавшейся при каждом вздохе над откровенным, более глубоким, чем это позволительно всеми мыслимыми и немыслимыми правилами дворцовой моды, вырезом платья, Марго удовлетворённо искривила губы в ухмылке. Весь её вид, от причёски до всего наряда в целом, почти кричал о том, что еще пол часа назад она была в страстных мужских объятьях. Она не стала убирать выбившиеся из причёски локоны и поправлять примятое платье. Конечно можно было бы привести себя в порядок, но Маргарита не собиралась этого делать. После того, как мать запретила ей брак с её Анри де Гизом, девушка всячески демонстрировала свой протест и презрение. Марго словно плевала в лицо Екатерине всем своим поведением.  И, конечно, закономерно не ждала от матери ничего хорошего. Она теперь скорее будет шлюхой, позором всей семье, чем послушной, немой овцеподобной кроткой дочерью, готовой с щенячьим восторгом исполнять материнскую волю.
Полностью удовлетворённая своим внешним видом, Марго, спустя минут тридцать, после прихода мадам де Сов, наконец вышла из своей комнаты и отправилась в покои матери совсем неспешным шагом, готовая если не бросить вызов всему миру, то хотя бы в очередной раз потрепать нервы Екатерине Медичи.
Прошло еще минут двадцать, прежде чем королеве доложили о приходе дочери, которая не дожидаясь приглашения в весьма вольной позе расположилась на софе.